152850, Ярославская область, г.Пошехонье, ул.Любимская, д.20а
Версия для слабовидящих
Понедельник-Пятница с 9.00 до 17:00; Суббота с 10:00 до 16:00
Выходной Воскресенье
Наш телефон:
+7 (48546) 2-18-51
Наш e-mail:
poshikz@mail.ru
Липина С.М.

Публикации на сайте находят отклик у неравнодушных людей, среди которых местный поэт-прозаик Гусева Валентина Павловна.  В своем творчестве она не раз обращалась к судьбам пошехонских фронтовичек и предоставила на обозрение прекрасный материал.

Сегодня рассказ о Липиной Серафиме Михайловне. Статья «Третий дом от околицы»  напечатана 3 июня 2008 года в газете «Первое сентября» . Серафимы Михайловны уже нет в живых.

                              Третий дом от околицы

Тихая деревенька Горка Ратаевская. Длинно вытянулись два ряда её домов от большака до низинного берега  реки Согожи. Обычная пошехонская деревня. Многое пережила на своём веку, многое помнит. Что ни дом, то кладовая воспоминаний…

                           Ефрейтор Серафима

 В третьем доме от околицы прожили свой век супруги Липины. Я говорю прожили, потому что совсем недавно ушёл в свой последний путь Николай Алексеевич, а жена его, Серафима Михайловна, сейчас живёт в Пошехонье, в маленькой, но благоустроенной квартирке, которой облагодетельствовало ветеранов государство и которую местные мазурики уже ухитрились однажды обокрасть, пока бабушка Сима сидела около дома на лавочке.

 Я не раз бывала в доме Липиных в Горке, слушала их нехитрые рассказы о войне и о жизни и до сих пор не знаю, что поражало меня больше – пережитое ими военное лихолетье или же послевоенная жизнь, которая и есть самый настоящий подвиг.

 Серафима Михайловна хорошо помнит, как ворвалась в их семью, которая тогда жила в Первомайском районе, война. Сама-то она тогда, после семилетки, в Ярославль уехала, как и многие её сверстницы, устроилась в няньки, чтобы закрепиться в городе и получить паспорт. Но при известии «Война!» тут же вернулась домой, где кроме родителей жили ещё три сестры.

 Сразу включилась в тяжёлую крестьянскую работу, а как же иначе, совсем обезлюдела деревня.

 Но в 1943 году её вызвали в военкомат. Серафима Михайловна не без улыбки вспоминает те дни: «Мама мне собрала котомочку и – в Кукобой, а потом – в Ярославль. Народу-то сколько! Круглые сутки писари работают. Вызвали тех, кто семь классов окончил, у кого почерк красивый. Так вот и писарем довелось быть. Целую ночь писала.»

 В Ярославле выдали обмундирование, приняла присягу, постепенно овладела воинской специальностью – стала связисткой-телефонисткой.

 В Белоруссии служила во взводе управления в зенитно-артиллерийском полку. Шла за фронтом, жила обычной солдатской жизнью. Дослужилась до ефрейтора.

  Война для Серафимы кончилась совсем неожиданно – за семьдесят дней до победы попала в госпиталь.

 Столько лет прошло, а память всё высвечивает и высвечивает картины кровавых событий. Однажды во время бомбёжки на станции Орша погибли сразу шесть девочек, погиб и командир батареи. А всего в братскую могилу на подстилку из сырой соломы положили сразу восемнадцать человек. И прозвучал над ними прощальный салют. Разве такое забудешь?

 Второго августа 1945 года вернулась Сима домой. В Кукобое зашла в военкомат и вышла оттуда уже штатским человеком. Она даже не подозревала тогда, что всего через год ей предстоит совершить ещё один подвиг, теперь уже человеческий.

 Отказался от протезов

 Николай Алексеевич о начале войны узнал, когда за плечами было только семнадцать лет. Шел ранним утром по росной траве, только-только начало всходить солнце, любовался им, а душа пела – впервые девушку проводил. А навстречу люди, нарочные, огорошили вестью: «Война, Колюха!» Но сразу на фронт его не взяли, призвали только в 1942 году.

 Увозил его из родного Пошехонья пароход «Достоевский.» Запомнилась мать на причале, отца тогда уже в живых не было.

 Под Костромой восемь месяцев постигал военную науку, здесь же получил свою основную воинскую специальность – автоматчик и звание младшего сержанта. А – дальше – фронт. Предстояли тяжёлые бои. Лето 1943 года. Курская дуга. Здесь его первый раз ранило. Ранение было тяжёлым : раскол позвоночника, две рваные раны на спине, следы от которых, как две глубокие воронки, до конца дней хранило его тело. Четыре месяца врачи боролись за Колину жизнь, чтобы потом вновь отправить на фронт. В прибалтийских болотах сержант Липин искурил свою справку о ранении. Казалось, что всё страшное миновало, не думал не гадал, что ждало впереди.

 В восьми километрах от Пскова шли бои местного значения, он с товарищами держал оборону. В ночь с десятого на одиннадцатое мая получили приказ провести разведку боем, выявить огневые точки противника. В четыре часа утра поползли два взвода. Взвод Липина попал на минное поле. После взрыва ткнул окровавленной культёй в лицо – пальцев не было, значит, правая рука больше не помощница, левая тоже была ранена.

 Две недели валялся солдат в полевом госпитале. Началась гангрена левой руки, и тогда её, последнюю надежду, отняли до плеча. На «кукурузнике» вывезли в тыловой госпиталь, сначала в один, потом в другой. В конце концов он попал в госпиталь, где инвалидов не просто лечили – их учили жить после войны, делали протезы. Но от протезов Липин наотрез отказался. Наверное, потому, что понимал: в крестьянском труде эти руки-игрушки уже не помощники, а о красоте тогда как-то не думалось. И единственное, чем помогли ему в том госпитале, - это на правой руке разъединили кости и получились два, пусть неуклюжих, но живых, послушных пальца. И в этом была уже доля спасения. Осмысливая свои послевоенные полвека, Николай Алексеевич говорил: «Чтобы жить без рук, надо заново родиться…»

 

Душа тянулась к душе

 «Видно судьба», - улыбается Серафима Михайловна, когда я спрашиваю о том, что заставило её, молодую, красивую, стать женой инвалида. «На войне я всякого насмотрелась, всякой страсти, вот и рассудила: не виноват он, не в драке же руки потерял.» Да и молодость брала своё – душа тянулась к душе, люди устали от горя. И молодые, преодолев сопротивление Симиных родителей, соединили свои судьбы. Мать сурово напутствовала дочку: «Смотри, знаешь на что идёшь, обратно не приходи.»

 Николай Алексеевич вспоминал: «Женился. Надо было жить – не хотелось хуже других, поэтому стал искать работу. Пробовал фуражиром, был бригадиром, а потом стал пастухом. Говорят, волка ноги кормят, вот так ноги стали и моими кормильцами. Пятнадцать лет пропас колхозный скот.»

 Серафима Михайловна пытается уверить меня в том, что муж её в доме был помощником, а не обузой. Сено, дрова – всё вдвоём заготавливали. И грибы в лесу самые лучшие – его. Она показала мне нехитрые приспособления для пальцев с двумя кольцами, к которым припаян нож. С таким же приспособлением расческа, бритва. «Он и одевался сам, только пуговки я застёгивала».

  - А когда провинится муж, не застегивали?

  - Бывало, - с грустной улыбкой соглашается она.

 Бывало всё, как в обычной семье, где жили обычные люди со своими заботами и человеческими слабостями.

 Дом их притягивает уютом и мирной тишиной: ходики на стене, портреты близких, на столе на чистой скатерти свежие газеты – любили быть в курсе всех событий, скульптура Тёркина с гармонью. В доме Липиных не хватало одного – детского смеха, хотя оба они очень хотели иметь детей, но война и в этом обездолила их.

 Теперь вот Серафима Михайловна одна. Я всё реже и реже встречаю её на улицах Пошехонья – возраст, а встретив, прижимаю к груди…

               Валентина Гусева, Ярославская область

 


Дата последнего изменения: 11-04-2020
Сообщение об ошибке
Закрыть
Отправьте нам сообщение. Мы исправим ошибку в кратчайшие сроки.
Расположение ошибки:
Текст ошибки:
Комментарий или отзыв о сайте: